Глава 15. Преемник-1999
Часть 8
16 сентября, в 6 часов утра, в Волгодонске рядом с девятиэтажным жилым домом № 35 по Октябрьскому шоссе раздался взрыв. Это сдетонировала взрывчатка, которая была загружена в припаркованный рядом с домом грузовик ГАЗ-53. Мощность взрыва составила около полутора тонн в тротиловом эквиваленте. Взрывной волной была разрушена фасадная часть в двух блок-секциях дома, обрушилась часть перекрытий, были повреждены лестничные проёмы. В общей сложности было повреждено 37 домов в двух кварталах: выбиты стекла, оконные рамы и дверные проёмы, в некоторых домах образовались трещины. Из завалов было извлечено 18 погибших - в том числе двое детей, еще один человек скончался от ран на следующий день. 89 человек были госпитализированы с различными ранениями. Всего же по официальным данным признаны пострадавшими в результате теракта 15280 человек (включая более 1000 детей).
12 января 2004 года Московский городской суд признал виновными в совершении ряда терактов, в том числе взрыва дома в Волгодонске Адама Деккушева и Юсуфа Крымшамхалова и приговорил их к пожизненному заключению. Заказчиками этого и других взрывов были признаны все тот же Ачимез Гочияев и воевавшие в Чечне арабские террористы Хаттаб и Абу Умар.
Тут важно отметить, что за четыре дня до этого взрыва, 12 сентября, в Волгодонске уже произошел один взрыв: возле дома № 23 по улице Энтузиастов взорвалась радиоуправляемая бомба, заложенная внутрь цементного строительного блока. И хотя, кроме выбитых окон этот взрыв не причинил серьезных разрушений, тем не менее, три человека с ранениями от ожогов и осколков были госпитализированы.
Первоначально правоохранительными органами отрабатывалась версия террористического акта, но потом следствие выяснило, что это было покушение на местного “авторитетного” предпринимателя Евгения Кудрявцева по кличке “Адмирал”, владевшего в городе двумя крупнейшими торговыми комплексами.
Разумеется, информация о взрыве попала в сводки информационных агентств и правоохранительных органов, а уже оттуда она перекочевала в сообщения политиков и чиновников. Поэтому 13 сентября, комментируя взрывы в Буйнакске, и на улице Гурьянова и Каширском шоссе в Москве, председатель Госдумы России Селезнев на заседании Совета Госдумы заявил: «По сообщению из Ростова-на-Дону, сегодня ночью взорван жилой дом в Волгодонске».
И когда 16 сентября в Волгодонске, рядом с домом N53 по Октябрьскому шоссе, произошел террористический акт, многие депутаты (прежде всего - Жириновский) начали требовать от Селезнева объяснений: как он мог знать о взрыве за три дня до того, как он произошел? Селезнев честно ответил, что эту информацию он почерпнул из полученной им сводки ФСБ, которую он получает каждое утро как один из высших чиновников страны. Так родилась альтернативная версия взрывов домов в сентябре 1999 года, сторонники которой утверждают, что все они были делом рук ФСБ.
К 18 сентября вся граница Чечни со стороны Ингушетии, Северной Осетии, Ставропольского края и Дагестана была полностью блокирована федеральными войсками. Связь Ичкерии с внешним миром осуществлялась теперь только с Грузией через высокогорные перевалы Главного Кавказского хребта.
22 сентября, в девять часов вечера, житель дома № 14/16 по улице Новосёлов в Рязани Алексей Картофельников заметил троих незнакомцев (двух мужчин и женщину), которые переносили какие-то мешки из легковой машины в подвал. Госномер машины был заклеен бумагой, а на ней от руки было написано число 62 (код Рязанской области).
Картофельников вызвал милицию. Приехавшие вскоре милиционеры обнаружили в подвале три больших (каждый по 60 кг) мешка с веществом, похожим на сахар. Они немедленно доложили о своей находке в ОВД. В результате буквально через час у дома собралось руководство всех силовых структур Рязани. Жильцов дома в срочном порядке эвакуировали в соседний кинотеатр.
Эксперты местной милиции провели экспресс-анализ вещества из мешков, который показал показал присутствие в них взрывчатки (гексогена).
Также в мешках был найдено устройство, похожее на изготовленный из пейджера, трех батареек и охотничьего патрона взрыватель. На нем стояло время взрыва: 5:30 утра.
Ночью мешки были вынесены из подвала, сначала во двор Главного управления гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций, а днем, 23 сентября, их отправили на экспертизу в экспертно-криминалистический центр МВД и в лабораторию ФСБ.
На полигоне (неподалеку от Рязани) местные взрывотехники попытались взорвать некоторое количество вещества из подвала с использованием того самого самодельного взрывателя, который был найден в мешках, но взрыва не произошло.
Выдвигались различные версии того, почему на полигоне не произошел взрыв. «Коммерсантъ», например, сообщал, что «по предположениям специалистов, террористы неправильно рассчитали пропорции, смешивая взрывчатку с сахаром». А «Русский журнал» (ссылаясь на мнение оперативников) писал, что либо в мешках находился не гексоген, либо его количества было недостаточно для взрыва.
Управление ФСБ России по Рязанской области немедленно возбудило уголовное дело по статье 205, часть 1 УК РФ (покушение на терроризм). Все службы Рязани были подняты по тревоге. Был введен в действие план «Перехват», все выезды из города были перекрыты.
Ближе к полудню, представитель рязанского УВД заявил, что экспертиза найденного вещества еще идет и пока рано утверждать, что в мешках была взрывчатка. А к 16:00 уже к тому времени оппозиционный Семье телеканал НТВ сообщил, что “при экспертизе в подозрительных мешках взрывчатых веществ не обнаружено”.
Еще примерно через час находящийся в тот момент в Ростове-на-Дону Путин так прокомментировал случившееся: «Что касается событий в Рязани. Я не думаю, что это какой-то прокол. Если эти мешки, в которых оказалась взрывчатка, были замечены — это значит, что всё-таки плюс хотя бы есть в том, что население реагирует правильно на события, которые сегодня происходят в стране.
Воспользуюсь вашим вопросом для того, чтобы поблагодарить население страны за это. Мы в неоплаченном долгу перед людьми и за то, что не уберегли, кто погиб, и благодарны им за ту реакцию, которую мы наблюдаем. А эта реакция очень правильная. Никакой паники, никакого снисхождения бандитам. Это настрой на борьбу с ними до конца. До победы. Мы обязательно это сделаем».
В тот же день, в вечерний прайм-тайм, на все том же телеканале НТВ вышла программа «Герой дня», гостем которой был начальник Центра общественных связей ФСБ РФ генерал Зданович. В ходе передачи он впервые официально сообщал сообщил, что, по предварительному заключению, гексогена в мешках, обнаруженных в Рязани, не было. Более того: генерал заявил, что и взрывателя там тоже не было, а обнаружены были лишь «некоторые элементы взрывателя».
На следующий день, 24 сентября около полудня, глава МВД РФ Рушайло высказался в том духе, что все-таки в Рязане был предотвращен террористический акт, но буквально через полчаса директор ФСБ Патрушев заявил, что никакой взрывчатки в мешках не было. Просто ФСБ проводила в Рязани антитеррористические учения.
Я специально так подробно остановился на случае с “Рязанскими учениями” (ещё у этого эпизода есть название “Рязанский сахар”), потому, что впоследствии он лег в основу множества конспирологический теорий, которые сводятся к тому, что все случившееся до этого взрывы, начиная со взрыва в Буйнакске (вариант - со взрыва на Манежной площади) - дело рук ФСБ. И, разумеется, история с анонсированным заранее спикером Госдумы Селезневым взрывом в Волгодонске тут оказалась как нельзя кстати.
Наиболее последовательное изложение этой теории можно найти в книге Юрия Фельштинского и Александра Литвиненко “ФСБ взрывает Россию”. Но если посмотреть на всю фактуру, на базе которой сторонники этой теории строят свои умозаключения, то ничего дополнительного к тому, что я здесь изложил они не добавляют.
Слов нет: выглядят эти “учения” более чем странно.
И дело даже не в том, что эксперимент проводился на живых людях, которые ни о чем не подозревали и поэтому, в связи с паникой, у них могли случиться и инфаркты, инсульты, нервные срывы и прочие фатальные для конкретных людей несчастья. Допустим, что в условиях нарастающего разгула терроризма органам госбезопасности было уже не до таких тонкостей и сантиментов.
Но прежде всего не понятна цель этих учений. Какой навык устроители этих “учений”хотели развить у сотрудников ФСБ? Научить своих людей незаметно минировать жилые дома в российских городах? А зачем ФСБ развивать у своих сотрудников такой навык?
Хотели проверить бдительность граждан и четкость работы МВД и МЧС? Но тогда почему сразу после обнаружения мешков не сказали, что это учения? Зачем держали всю ночь людей в кинотеатре, а о том, что это были всего лишь “учения” сообщили только через два дня? Зачем заставляли коллег из МВД заниматься бессмысленной работой и пытаться взорвать сахар (или не сахар?) с помощью заведомо неработающего взрывателя? А может все было совсем не так благостно и взрывчатка со взрывателем были настоящими? Поневоле задаешься вопросами на которые до сих пор нет ответов…
Однако все это лишь догадки и гипотезы. Этого совершенно недостаточно, чтобы иметь юридически значимые основания для предъявления ФСБ обвинения во взрыве домов. Тем не менее, в настоящее время в либеральных кругах версия “дома взрывала ФСБ” является общим местом и в современном изложении тех событий является чуть ли не канонической. Я же воздержусь от однозначного толкования тех событий и лишь приведу эту точку зрения наряду с той, изначальной, в которой вина за взрывы домов возлагается на Хаттаба, Абу Умара (возможно - Басаева) и ваххабитское подполье во главе с Ачимезом Гочияевым.
23 сентября (на следующий день после “Рязанских учений”), Ельцин подписал секретный указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». Этим указом создавалась “Объединенная группировка войск на Северном Кавказе для проведения контртеррористической операции” (ОГВ). В этот же день российская армия начала массированную бомбардировку Грозного и его окрестностей.
В Москве некоторое время еще колебались, но, в конечном итоге, через неделю, 30 сентября, российская армия пересекла границу Чечни и начала (уже на ее территории) сухопутную операцию по уничтожению всех “незаконных вооруженных формирований”. На этом этапе командование ОГВ было возложено на генерала Казанцева.
В ответ на это, военный совета Чеченской Республики Ичкерия образовал три направления для отражения ударов федеральных сил. Западное направление возглавил Гелаев, восточное - Басаев, центральное - Ханбиев. (Главнокомандующим являлся, разумеется, Масхадов). Было объявлено военное положение и Масхадов призвал народ к газавату (джихаду). Однако этот его призыв неожиданно не был поддержан муфтием Чечни Ахматом Кадыровым. Это выглядело тем более странно, что в 1995 году именно Кадыров объявил газават и теперь от него требовалось лишь подтвердить свое же собственное решение.
Кадыров конфликтовал с чеченским руководством начиная с прошлого, 1998 года. Он был категорически против проникновения ваххабизма в Чечню и на Северный Кавказ и требовал от Масхадова противодействовать этому. Однако такого демарша (отказа объявить газават в условиях нового российского вторжения) от него никто не ожидал, поскольку всю первую войну он активно участвовал в боевых действиях против федеральных войск вместе со своим сыновьями Зелимханом и Рамзаном.
Существует несколько версий такого поведения Ахмата Кадырова. Сами тогдашние чеченские лидеры (Масхадов, Басаев, Хаттаб, Янбардиев и др.) после сентября-октября 1999 года стали считать его предателем, который давно (как внезапно выяснилось!) уже сотрудничал с КГБ-ФСБ.
Вот, например, как его в 2001 году, (уже находясь в эмиграции), одном из интервью характеризовал Яндарбиев: “На миллион чеченцев есть предатели. Кто-то и сейчас сдается.
Кадыров с 1981 года, когда в Чечне и молиться было запрещено, сотрудничает с КГБ! Мы узнали об этом в 1996 году, когда шамилевская бригада захватила Грозный и архив КГБ, но не сразу с ним разобрались. Хотя я и тогда чувствовал: неспроста он поднимает разговоры про вред ваххабитов. Я тогда его обругал и предупредил.”
Это довольно странная позиция, особенно с учетом активной роли муфтия Кадырова в Первой Чеченской войне. Трудно себе представить “агента ФСБ”, который призывает к газавату против русских и сам вместе с сыновьями прямо участвует в боях с федералами.
Другая версия состоит в том, что Ахмат Кадыров, будучи муфтием Чечни, при всей своей приверженности исламу, видел опасность в проникновении ваххабизма в Чечню и превращения войны за независимость в религиозную войну, у которой по определению нет конца. Кроме этого, за время первой войны он понял, что спокойная и мирная жизнь в Чечне не может быть построена без нормализации отношений с Россией. Соседство с Россией - это объективная данность и с ней нужно считаться, если ты хочешь оставаться в рамках реальности.
Так или иначе, но Ахмат Кадыров стал тем центром кристаллизации пророссийских сил, которые и составили внутричеченскую оппозицию Масхадову и большинству полевых командиров, в то время как те снова были намерены с оружием в руках бороться против российских войск.
Другим таким центром пророссийских сил в Чечне стали братья Ямадаевы из Гудермеса, которые (как и Кадыровы) в Первую Чеченскую войну воевали против федералов. У Ямадаевых тоже с 1998 года был нарастающий конфликт с ваххабитами, который, в конечном итоге, и вылился в то, что во вторую войну они выступили на стороне федеральных войск.
Тут нужно отметить, что в разговоре 8 сентября Ельцина и Клинтона (о которым я уже писал выше), кроме презентации Путина, глобального разоружения и ситуации в Косово Ельцин обсуждал и события на Кавказе. Ельцин тогда сказал: “... Теперь по Чечне и Дагестану… Этот регион стал международным центром терроризма. Миллиарды и миллиарды долларов вливаются в него с различных частей света. Мы больше не можем мириться с этой ситуацией. Мы должны ответить после того, что они сделали в Дагестане. Мы должны были противодействовать этой террористической активности, и мы выгнали их с этой территории.
То, что они делают сейчас,— это пытаются снова и снова собрать деньги и оружие, чтобы подготовить наемников в специальных тренировочных лагерях в Пакистане, Саудовской Аравии и других местах. Мы говорим о наемниках, убийцах и бандитах. Вчера у нас была встреча в Совете безопасности, где мы решили дать им очень сильный отпор. Речь идет не о войне. Это просто возможность выгнать этих бандитов с нашей территории.
Я хочу, чтобы ты поддержал нас морально и политически. Очевидно, мы обратимся к ООН, так как мы хотим покончить с чеченским терроризмом. Я хорошо проинформирован о положении дел у тебя и понимаю, что все проходит без проблем, чему я рад. Я закончил, Билл, и внимательно слушаю.”
На это Клинтон ответил так: “Прежде всего, Борис, я хочу поблагодарить тебя. Это был очень полезный для меня обзор. Я поддерживаю твои попытки противостоять терроризму в Дагестане и продолжу сотрудничать с тобой в борьбе против терроризма и группировок вроде Усамы бен Ладена, которые готовят этих людей. Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе противостоять общим угрозам.
Я знаю, что самым сложным будет избежать нанесения вреда невинным жителям, которые попадут под перекрестный огонь. Ты должен противостоять терроризму, и ты должен непоколебимо противостоять террористам, и я поддержу твои усилия. Я все еще верю, что в долгосрочной перспективе у России будет более устойчивая позиция в Дагестане и Чечне и с мусульманскими меньшинствами, если можно будет сделать больше для решения проблем между Азербайджаном и Арменией с Грузией. И если я как-то могу помочь, я помогу. Но я считаю, мы должны свести на нет все поводы для отговорок, которыми могут воспользоваться террористы.”
Судя по всему, такая реакция Клинтона полностью устроила Ельцина и он ответил: “Очень хорошо. Спасибо, Билл”.
Фактически это был карт-бланш от американцев на действия в Чечне. В то время это значило значительно больше, чем теперь. Осенью 1999 года Ельцин был уже научен опытом Первой чеченской войны, когда он подвергался жесткой обструкции со стороны либеральных кругов Запада за действия в Чечне, которые (как, впрочем, в любой войне) не всегда, мягко выражаясь, укладывались в общепринятые нормы прав человека. Поэтому теперь он решил проложиться заранее и слова, которые он услышал от Клинтона были ровно тем, что он хотел от него услышать.
Осталось, правда, непонятным о каких “миллиардах и миллиардах долларов”, которые “вливаются… с различных частей счета” в Чечню говорил Ельцин.
Вероятно какая-то помощь от радикальных исламистских организаций, действительно, поступала в ЧРИ, но это были скорее всего миллионы, но никак не “миллиарды и миллиарды долларов”. Если бы эти “миллиарды” существовали в реальности, то их невозможно было бы скрыть. Они либо лежали бы на банковских счетах, либо превратились в горы оружия, которыми была бы завалена Чечня, либо проявились каким-то другим способом. Но не было ни того, ни другого, ни третьего. Поэтому посчитаем этот ельцинский пассаж неким полемическим преувеличением, которое Клинтон так и воспринял.
Так или иначе, в конце сентября началось вторжение в Чечню и вскоре федеральные войска уже заняли всю ее равнинную часть и приблизились к Грозному. В это время в Москве Березовский решил, что не все еще потеряно и стоит попробовать сформировать свой избирательный блок для участия в грядущих выборах в Государственную Думу. Выборы были назначены на 19 декабря и многие в Семье и администрации президента считали, что после провала переговоров с “Всей Россией” и перехода Лужкова в оппозицию Кремлю, им ничего не оставалось как пассивно наблюдать за тем, как идет избирательная кампания. Создать за оставшиеся два с половиной месяца какую-то новую лояльную Ельцину-Путину политическую силу (тем более - претендующую на преодоление пятипроцентного барьера) уже невозможно.
В определенной степени Кремль рассчитывал на успех избирательного блока “Союз правых сил” (СПС), который лоббировал (и финансировал) по-прежнему близкий к Ельцину Чубайс, а возглавляли Кириенко, Немцов и Ирина Хакамада. Это была безусловно проельцинская политическая сила и в этом качестве СПС вполне устраивал Волошина, Юмашева, Путина и Ко. Для того, чтобы получить поддержку Кремля и убрать последние сомнения в своей лояльности, СПС в своей избирательной кампании даже использовал лозунг: “Путина - в президенты, Кириенко - в Думу!”
Однако у СПС был один серьезный недостаток: война с олигархами за “Связьинвест” в 1997 году и дефолт 1998 года сильно подмочили репутацию бывших “молодых реформаторов”. И хотя и в том и в другом случае они были скорее правы, чем нет, но этого уже никого не интересовало. Медиаимперии Березовского и Гусинского сделали свое дело. Достаточно сказать, что имидж Немцова был настолько испорчен, что его нельзя было поставить на первое место в списке: социологические опросы показывали, что даже Кириенко его опережает.
СПС вполне мог рассчитывать на преодоление пятипроцентного барьера, но его потолок вряд ли был выше 10%. Этого было явно недостаточно для того, чтобы иметь сильную фракцию в будущей Госдуме. СПС был хорош как спойлер, но никак не как главная ставка Кремля. Но амбиции Березовского простирались значительно дальше, и он, не смотря на весь скепсис его коллег и на свой страх и риск, начал действовать.
Я уже писал, что Березовский и Юмашев уже больше года были одержимы идеей поиска “свежих лиц”. Они хотели найти “незапятнанных” рыночными реформами и политическими разборками предыдущих лет сравнительно молодых людей, которые были бы лояльны Семье и при этом обладали бы достаточными способностями и опытом для того, чтобы на высоком уровне заниматься политикой и государственным администрированием.
В тот момент Березовский увидел такого человека в молодом (44 года) министре по чрезвычайным ситуациям Сергее Шойгу. Шойгу входил во все правительства Ельцина, никогда не высказывался по политическим вопросам, но в самый ответственный момент октября 1993 года именно со складов подчиненной ему системы гражданской обороны (ГО) по указанию Гайдара раздавалось оружие гражданам, решившим защищать демократию от боевиков Макашова.
Это обстоятельство создало Шойгу имидж скромного, но твердого сторонника демократии и рыночных реформ, при этом честного трудяги, который занят понятным и важным делом. А с учетом того, что Шойгу удалось за все эти десять лет не оказаться в эпицентре столкновения чьих-то интересов и поэтому избежать скандалов, делало его идеальной фигурой для быстрой политической раскрутки.
24 сентября была создана инициативная группа во главе с Шойгу. В нее еще вошли тогдашний губернатор Чукотки Александр Назаров и депутат Госдумы Алексей Головков. Головков возглавил избирательный штаб “Единства”.
Ранее Головков был одним из членов команды Гайдара и управляющим делами в его правительстве, потом - видным функционером черномырдинской партии “Наш дом - Россия” (НДР) и вот теперь стал одним из создателей нового движения, которое должно было составить конкуренцию набирающему обороты избирательному блоку Лужкова - Примакова “Отечество - Вся Россия” (ОВР).
Головков был тем человеком, который познакомил Гайдара с Бурбулисом и который стоял у истоков формирования первого правительства независимой России осенью 1991 года. Он был известным политтехнологом (в частности - одним из руководителей избирательной кампании А.Лебедя в 1996 году) и выбор Березовским его на роль руководителя избирательного штаба “Единства” был вполне логичен. Головков внезапно скончался в 2009 году, когда ему было всего 52 года. (Как сообщалось в прессе - после “непродолжительной болезни”). Впрочем, обстоятельства его жизни и его смерти выходят далеко за рамки этой книги…
Уже в конце сентября все медиаресурсы Березовского, и прежде всего - “Общественное российское телевидение” (ОРТ) начали активно освещать деятельность инициативной группы по формированию нового проельцинского (а в действительности - пропутинского) общественно-политического движения “Единство”, которое еще называло себя “МЕДВЕДЬ” (по первым буквам словосочетания “МЕжрегиональное ДВижение ЕДинство”).
Буквально сразу после создания инициативной группы, 27 сентября, после инициированной Березовским встречи с Путиным и заместителем Волошина Игорем Шабдурасуловым, 32 губернатора подписали заявление о намерении "...своим авторитетом и властью в наших регионах помочь лидеру блока "Межрегиональное движение "Единство" Сергею Шойгу, человеку безупречной честности и отваги, собрать силу, способную победить на декабрьских выборах".
Из подписавших это "Заявление 32-х" можно выделить А.Назарова (Чукотка), Д.Аяцкова (Саратовская область), А.Тулеева (Кемеровская область), Е.Наздратенко (Приморский край), Л.Горбенко (Калининградская область), В.Платова (Тверская область), В.Чуба (Ростовская область), Л.Полежаева (Омская область), Валентину Броневич (Корякский авт.округ), Кирсана Илюмжинова (Калмыкия). Это заявление подписал даже неожиданно вернувшийся в политику Руцкой, избранный к тому времени губернатором Курской области.
В тот же день Шойгу провел пресс-конференцию, на которой присутствовали семь региональных руководителей: А.Назаров, Е.Наздратенко, Л.Горбенко, А.Руцкой, В.Платов, В.Чуб и К.Илюмжинов.
Через неделю, с 3 по 7 октября был проведен учредительный съезд Межрегионального движения “Единство”.
Формально, его учредителями выступили Народно-патриотическая партия (НП) Франца Клинцевича, Политическое движение "Моя семья" Валерия Комиссарова, Всероссийский союз поддержки и содействия малому и среднему бизнесу" (Елена Наумова), "Поколение свободы" (Владимир Семенов), Движение "В поддержку избирателей" (Евгений Федоров), Российская христианско-демократическая партия (РХДП), Александр Чуев), и Движение "Рефах-Благоденствие" (Дамир Серажетдинов, Абдул-Вахед Ниязов).
Также был утвержден список для регистрации в Центризбиркоме. Вторым после Шойгу в списке избирательного блока "МЕДВЕДЬ” был объявлен Александр Карелин - к тому моменту уже трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе (и один из лидеров созданной еще в 1993 году Отари Квантришвили партии "Спортсмены России"). Третьим был назван генерал МВД Александр Гуров, один из тех следователей, которые первыми начали борьбу с организованной преступностью еще в конце 80-х - начале 90-х годов.
Кроме этого, был также избран Координационный совет блока из 24-х человек. 15 октября Межрегиональное движение "Единство" ("Медведь") было зарегистрировано Центризбиркомом, а 2 ноября 1999 Центризбирком зарегистрировал федеральный список избирательного блока "Медведь".
Все, кто в то время наблюдал за этим процессом, прекрасно понимали, что этот проект от начала до конца - детище Березовского. Но, тем не менее, было удивительно как быстро “Единство” начало набирать вес и популярность. Оказалось, что ни КПРФ, ни статусные губернаторы из “ОВР”, ни другие политические партии не работали ни с регионами “второго уровня”, ни с мелкими партиями и движениями. А их потенциал оказался огромным, а энтузиазм, с которым они ринулись поддерживать проект Березовского, стал для всех сюрпризом.
Социологические опросы демонстрировали рост рейтинга “Единства” и Путин (в отличие от Ельцина) не стал разыгрывать из себя “кандидата в президенты всех россиян”, а недвусмысленно поддержал именно “Единство” (хотя сам в него так и не вступил).
Столь же удивительным был рост рейтинга и самого Путина. Его воинственная и непримиримая позиция по отношению к “засевшим в Чечне террористам”, его свежий и спортивный вид, его молодость (ему только что, 7 октября, исполнилось 47 лет) его прогрессивная риторика, поддержка ельцинских реформ и демократии принесли ему искреннюю поддержку людей и его популярность росла как на дрожжах.
Безусловно, имело значение и то, что он был выходцем из спецслужб. Нанятые Березовским пиарщики и журналисты лепили из него образ нового “Штирлица”, этакого советского “Джеймса Бонда” и тут как нельзя кстати оказалось его знание немецкого языка и работа в Германии по линии спецслужб в 80-е годы.
Путин летал на военном самолете, опускался под воду на атомной субмарине, боролся в кимоно на татами и постоянно повторял только, по-сути, два тезиса: во-первых: никаких компромиссов в борьбе с терроризмом, а во-вторых: выбор демократии и рыночной экономики - безальтернативен, возврата к СССР - не будет.
Вот, например, как во время телемоста "Москва – Киев" 9 октября 1999 года на вопрос ведущего Александра Любимова: “В чем наша главная проблема во взаимоотношениях с Украиной, Владимир Владимирович?” ответил Путин: “Во первых, мы не хотим забрать Крым. Это абсолютная глупость. Если мы начнем что-нибудь забирать у кого-нибудь, то обязательно у нас самих что-нибудь отнимут. Или мы что-нибудь потеряем. Во всяком случае, если мы начнем такой передел на пространствах бывшего Советского Союза, то не сможем от него оправиться никогда. У нас только на территории Российской Федерации четыреста спорных территорий. Четыреста! Я хочу чтобы все об этом знали. Это во-первых. А во-вторых: сахар, газ - это все вторично… Главной проблемой, на мой взгляд, является тяжелое имперское наследие России. Все почему-то считают, что Россия осталась империей. И относятся к ней как к империи до сих пор. А это давно уже совсем не так…”
Также к этому периоду относится ставший знаменитым эпизод, когда 24 сентября, на пресс-конференции в Астане, во время визита Путина в Казахстан, он, отвечая на вопрос журналиста, сказал: Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту - в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем - мы и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно.”
Это его выражение “мочить в сортире” - вызвало бурю возмущения в среде интеллигенции, но с восторгом было принято т.н. “простым” народом. Невольно вспоминается запись в записной книжке Чехова: “В саду поставили качели. Барышни боялись, а девкам - нравилось”. В целом в стране был сильный дефицит на т.н. “твердую руку” и при этом на молодого, здорового и вменяемого лидера, за которого не стыдно. И это политтехнологи Путина активно использовали для продвижения своего кандидата.
В момент назначения и.о. премьера, рейтинг поддержки Путина был по некоторым данным всего 12%. Но уже к концу августа от вырос до 21%, а за сентябрь он удвоился и достиг 42%. Похожие цифры приводил в то время “Коммерсантъ”: “Рейтинг доверия к Путину стремительно растет. По данным фонда "Общественное мнение", в середине августа Путину доверяли только 5% опрошенных граждан, а в конце сентября — уже 31%. Положительно оценивает действия Путина 51% респондентов, отрицательно — только 7%. Практически такие же цифры приводит Независимое агентство региональных политических исследований: по опросу, проводившемуся 24-26 сентября, положительно оценивают деятельность правительства Путина 48%, отрицательно — 10%.
Путин впервые вошел в тройку политиков с максимальным президентским рейтингом: если бы президентские выборы состоялись в прошлое воскресенье, Евгений Примаков, по данным фонда "Общественное мнение", получил бы 21% голосов, Геннадий Зюганов — 17%, а Владимир Путин — 10% (в середине августа Путину доставался только 1%). Итак, чеченская кампания Владимира Путина начинает приносить ощутимые результаты.”
Многим не только в России, но и во всем мире становилось ясно, что Путин уже обзавелся своим собственным электоральным весом и он уже не воспринимался исключительно как “проект Семьи”.
То, к чему стремился Степашин и что он так старался показать публике и что у него, в конечном итоге, не получилось (доказать свою собственную политическую субъектность), Путину удалось сделать буквально за месяц.
Стремительно растущую общественную поддержку Путина к исходу сентября уже нельзя было объяснить только лишь профессионализмом политтехнологов и “промыванием мозгов” через подконтрольные Кремлю СМИ. Тем более, что многие СМИ, включая Медиа-Мост Гусинского (то есть НТВ, “Эхо Москвы и пр.), вовсе не поддерживали Путина, а даже наоборот. Я знаю, что точка зрения “Путин есть продукт политтехнологий” до сих пор доминирует в либеральных кругах, но это объяснение было бы слишком простым и не вполне справедливым.
Народ опять, как и в случае с Ельциным в 1987-88 годах (после знаменитого октябрьского Пленума ЦК КПСС), “выдумал” себе лидера и сам наделил вполне реального человека из плоти и крови чертами мифологического героя. Этот новый герой, новый “Илья Муромец”, стал жить своей собственной жизнью и уже никто не мог встать между ним и народом.
